Все, что смог [СИ] - Елена Ляпота

Пока напарники кружили ночными улицами, соображая, что им дальше делать, ребята из службы безопасности казино, сообразив, что за случайными — или неслучайными — свидетелями не угнаться, отвезли начальника в больницу. У того был серьезный ожег кислотой, такой, что без профессиональной помощи вряд ли справиться.

Пока они бегали за Тубольцевым и Златаревым, Тамара успела убежать. Николай, которому кислотой плеснуло на ступню в открытой босоножке, не смог ее удержать — сам чуть не зашивался от боли.

Тамара же боли не ощущала. Почти. Ее гнало вперед довольно мощное чувство: хотелось жить. И хотя Николай сказал, что убивать ее никто не собирался, просто наказать, чтоб на всю жизнь запомнилось, она боялась. Дико боялась. И запомнила. Хорошо запомнила. И на руках остались следы, и щека горела, будто прошлись по ней каленым железом. Тамара бежала, не разбирая дороги, пока не упала, споткнувшись о старую шину. Сил подняться уже не было, и Тамара с тихим жалобным воем начала ползти…

Глава 10

— Что делать будем? — спросил Тубольцев, и виновато пожал плечами. Выражение определенно заслуживало звание «фразы дня».

— Звонить в милицию. И лейтенанту нашему, — невозмутимо ответил Златарев.

Он заглушил мотор и вышел из машины — осмотреть боевые «травмы».

Задние фонари определенно придется менять. На спойлере красовалась добротная дыра. Постарались, сволочи, оставить на прощание памятку на ползарплаты. Златарев в который раз за сегодня вздохнул и покачал головой.

Нет, это определенно не его день. С самого утра. Впрочем, подумал он, посмотрев на часы, наступивший вряд ли будет лучше. Начался он с разбитых пулями фар, а чем закончится, одному Богу известно. Или черту — то-то он в своем пекле, небось, потешается!

Клевер явно не обрадовался звонку посреди ночи. Он спал и видел сон, в котором он бродил по цветущему вишневому саду. Цветки на деревьях были крупными, красивыми, и даже не белыми — розоватыми, а потом вдруг стали кровоточить. Из самой середины желтеньких пушистых тычинок вдруг стали вытекать блестящие бурые капли. Как в фильмах ужасов. Клевер проснулся в холодном поту. Кровавые вишни — это не к добру.

А через минуту раздался звонок. Ну конечно! Не прошло и полдня, как эти «вышибалы по вызову» уже наворотили делов. Да еще в чужом районе.

Сон как рукой сняло, но покидать уютную постель не хотелось. Жаба давила менять остаток ночи в домашней обстановке на прочесывание пустых улиц, надеясь поймать ветер в поле. Но отступать было некуда.

Квасин по головке не погладит, за лень эту проклятую. Да и преступников ловить нужно по живым следам. Пока свидетельница еще жива. Если еще жива.

Ох, дураки-дураки. Откуда они берутся? Знать бы сорт какой, давно бы вывел.

Клевер подбросил на ладони мобильник, мысленно представив, как запускает им в стену, обклеенную старомодными обоями в полосочку, и набрал майора Квасина. Следовало бить челом ГИБДД, чтоб выглядывали заветный «Джип», если вдруг вздумает покинуть город.

Когда дело шло о специальных указаниях начальства, все выполнялось очень быстро. Номера «Джипа» пробили, отправились по адресу, но, как и следовало ожидать, ни машины, ни хозяев дома не оказалось. Но ближе к утру «Джип» все-таки засекли, остановили, а водителя и пассажиров отправили в РОВД с почетным эскортом из битой «семерки» с мигалками.

В отделе «братки» вели себя на удивление тихо. На все вопросы отвечали односложно:

— Ты что-то путаешь, начальник. Я ничего не знаю. Клевета.

Но против них были показания Тубольцева и Златарева. А также наглядные увечья начальника службы безопасности казино, Николая Дубко, госпитализированного в одну из местных больниц.

Тамара Мовсесян исчезла без следа. Оперативники искали всю ночь, прочесывая развалины гаражей с фонарями в руках, однако женщина словно растаяла в воздухе.

Златарев с Тубольцевым просидели битый час в РОВД, пока следователь записывал показания. Душа казалась вывернутой наизнанку, когда, наконец, ни у кого не осталось вопросов. Да и куда уж: единственное, чем у них не поинтересовались, так это расцветкой нижнего белья.

Когда они вышли на улицу, было уже светло. Город потихоньку просыпался, и вокруг раздавалось полусонное гудение пока еще редкого транспорта. Златарев сложил руки в замок, поднял над головой и с хрустом потянулся. Тубольцев заворожено наблюдал за дворником, усердно метущим площадку возле подъезда соседнего дома. Все казалось таким мирным, спокойным. Обычным. Как будто и не было позади безумной ночи.

— Вот и новый рабочий день начался, — бодро сказал Златарев и взглянул на часы, — Через два часа можно и на работу.

— Мы уже и так на работе, — грустно возразил Тубольцев, оторвавшись от созерцания равномерных движений метлы, — Пока не найдем убийцу, это наше рабочее место.

— Уже нашли, — улыбнулся Златарев.

Однако напарник не разделял его уверенности. Пока еще некому было давать показания. Свидетельница как сквозь землю провалилась. Да и сознаваться никто не спешил.

— Слышь, Серега, я, пожалуй, смотаюсь домой, душ приму, а часика через два встретимся. Лады?

— Лады. Только подкинь меня до стоянки. Я уж на своей доберусь.

— Хорошо, — ответил Златарев и заметно помрачнел.

Тубольцев догадывался, какие мысли бродили в его голове. Еще бы — сравнить его собственную дешевую «Калину» и гордый «Hundai» Златарева, выстраданный продолжительным сидением в кредиторской кабале, а выгребать, как назло, одному Златареву. А ведь если б он засунул куда подальше все эти начальственные понты, вполне могла бы влететь его, Тубольцева, «Калина». Нет, все-таки у Бога есть чувство юмора.

Златарев высадил напарника у стоянки перед зданием родной фирмы и уехал. Тубольцев еще некоторое время сидел за рулем, задумчиво уставившись в одну точку. Потом завел мотор, однако домой не поехал.

Такой уж он был человек — Сергей Тубольцев — терпеть не мог, когда оставались неразрешенные задачи и не доведенные до ума дела. Он позвонил Клеверу, однако тот не пожелал снять трубку.

«Небось, отсыпается перед работой, сволочь», — подумал Тубольцев и тут же добавил, обращаясь к самому себе, — «а тебе, родной, что мешает?».

У заброшенных гаражей до сих пор стояла патрульная милицейская машина. Рядом ютилась изрядно потрепанная синяя «Нива». В двух шагах от машин курили молодые ребята в форме. Они довольно громко смеялись и сплевывали на пол прямо перед мордой здоровенной немецкой овчарки, равнодушно взирающей на происходящее вокруг.

Должно быть, она тоже всю ночь не спала. Тубольцев очень хорошо ее понимал.

Неожиданно нарисовался лейтенант Клевер. Заметив Тубольцева, он даже обрадовался, хотя всего лишь час назад выгребал за этих двоих по полной программе.

— Чего это с самого утра к нам пожаловал? — спросил он, протягивая руку для пожатия.

— Не знаю, — соврал Тубольцев.

На самом деле причина была. И эта причина называлась совесть. Ведь если бы они со Златаревым не приперлись, что два лоха, в игровой зал, не ляпали языками, что не надо, все могло бы случиться по-другому. Если бы он, Тубольцев, сообразил, что вмешаться нужно куда раньше…

В голове не звучал бы эхом истошный женский крик.

Тубольцев вряд ли мог претендовать на роль крутого сыщика, однако сознавать себя в числе передовых искателей пострадавшей было отчасти спасением от разбушевавшейся совести. Чем он мог помочь, представлялось смутно. Ходить, топтать траву, делать вид, что ищет — не этим ли занималась вся поисковая группа всю ночь?

— Нашли! — вдруг крикнул кто-то, и Клевер с Тубольцевым, не сговариваясь, бросились в сторону, откуда донесся крик.

Вскоре из развалин появился молодой парень. На руках у него безвольно лежала Тамара Мовсесян. Тубольцев подбежал ближе, и увидел землистое, распухшее от слез лицо, небольшой, но весьма отталкивающий след от ожога на левой щеке. Плечо и запястье левой руки тоже были покрыты ожогами. Да, Тубольцев спас ее, но лишь отчасти. Страшно было подумать, какое зрелище являла бы собой Тамара, плесни этот мерзавец кислотой в лицо. А ведь так и было задумано…

Да, он спас ее от неминуемого уродства, однако героем-победителем Тубольцев себя не чувствовал. Неприятности Тамары еще только начинались. А впереди — дача показаний, возможно, суд. И целая жизнь с ужасающими шрамами на теле и, к сожалению, на душе.

Невеселые мысли Тубольцева вдруг сменились еще более мрачными. Он ведь так и не выбрался покормить Даньку. Значит, первое, что он услышит, когда вернется домой, будут громкие вопли голодного не на шутку кота…

Глава 11

Прошло еще два дня, однако следствие топталось на месте. Пострадавшая Мовсесян, придя в себя, находилась в шоке и отказывалась давать показания. Николай Дубко, взятый под следствие по подозрению в убийстве Добролюбова, оказался орешком непростым и трудно пробиваемым. Кремень, одним словом.